О своей миссии, силе знаний, бесплодии и ЭКО.
Диана Обидняк – врач-репродуктолог, национальный амбассадор от России в Европейском Комитете по репродукции и эмбриологии ESHRE, директор по развитию клиники «Линия жизни», основательница и генеральный директор компании по вспомогательным репродуктивным технологиям “ISA”, обладатель двух патентов на изобретение в области репродукции, получатель грантов от “Excemed”, лауреат премии Колба -2022 номинация «Медицина».
Диана, наукой вы начали заниматься с самого детства или это осознанное решение юности?
В медицину попала после длительных поисков. На самом деле, я абсолютно естественным образом стала прислушиваться к себе. В школе мы выбирали будущую профессию, у меня четкого пути не было.
Первым поиском стал факультет международных отношений, я обучалась в школе с углубленным изучением иностранных языков. Затем поступила в Академию гражданской авиации в Петербурге, потом оказалась в медицинском вузе. Каждый раз я была увлечена своим выбором, но появлялись обстоятельства, наталкивающие меня на мысль, что нужно продолжить поиски своего предназначения. Когда попала в медицину, то поняла — это мое. С первого курса посещала студенческие научные сообщества, сделала свой дизайн исследования — экспериментальные модели на мышах. Уже тогда получился интересный опыт, на студенческой конференции я совершенно невольно задала вопрос, который поставил исследование выступающего аспиранта под сомнение. Тогда я четко поняла, что знание – сила и возможность понимать больше, чем при обычном рассмотрении.
Мне захотелось идти дальше, делать собственные работы. Я поняла, что в нашей стране это возможно, всегда есть возможность взаимодействия с научными сообществами из других стран, в этом мне как раз помогло знание иностранных языков.
Причастность к науке дает открытость, то что называется «Open Mind». Когда ты делишься опытом, не закрываешь эти знания внутри себя или сообщества, то это приносит гораздо большую пользу, чем кулуарное обсуждение частного опыта врача или любого другого изобретателя.
Диана, вы единственный человек в семье, который занимается наукой?
Мой папа — профессор, но в семье не культивировалась эта парадигма. Я могу сказать, что мой выбор был очевидным для всех моих однокурсников, однако папа был приятно удивлен. Он понимал насколько большой труд наука, как много времени требуется уделять, и с уважением отнесся к моему выбору.
Сейчас вы работаете врачом-репродуктологом. Как Вы считаете, точка торможения для женщин, которые хотят иметь детей связана с биологическими или психологическими аспектами?
Я бы разделила некоторые факты, в зависимости от поколений, потому как структура факторов бесплодия меняется. Бесплодие — состояние, которое распространяется с колоссальной скоростью. За последние 50 лет мужской фактор вырос на 50%. Если оценивать более молодое поколение, то есть расхожее мнение, что у молодых все должно складываться естественным образом и в удовольствие, но, к сожалению, это не так. Сейчас мы видим, что чем моложе пары, тем больше проблем. Если говорить о биологических факторах, то правильно рассматривать пару в целом. Есть особенность, что у женщин может быть много разных причин, препятствующих естественному зачатию, однако большую часть из них мы можем откорректировать, и женщина сможет забеременеть естественным путем. У мужчин напротив — «пан или пропал». Если есть отклонения в спермограмме, то медикаментозное лечение с позиции доказательной медицины не будет иметь никакого эффекта.
Если говорить об одинокой женщине, то социальный фактор становится все более актуальным. Статистика показывает, что многие в возрасте 30-35 лет на сегодняшний день не видят партнера, от которого хотели бы иметь детей или в силу своих жизненных обстоятельств пока не готовы к беременности. Мы очень аккуратно, но настойчиво рекомендуем заморозить яйцеклетки, т.е. сохранять свои возможности. Век женщины не просто скоротечен, он укорачивается с каждым годом, особенно от поколения к поколению.
Если говорить о мужском факторе бесплодия, то его можно выявить только в рамках оценки спермограммы. При отклонениях эмбриологи могут выбрать «самых красивых и талантливых» спер, и производим оплодотворение, но это возможно только в условиях лаборатории, экстракорпорально.
Возвращаясь к вопросу о биологическом факторе, и другом, и врагом женщины является время. Если для мужчины время не так критично, и отклонения в спермограмме мы можем обнаружить как в 20 лет, так и после 60-ти. Для женщины возможности на сегодняшний день ограничиваются. В какой-то момент овариальный резерв исчерпывается, несмотря на то, как женщина заботится о себе, насколько здоровый образ жизни ведет. Мой совет – своевременное лечение или замораживание яйцеклеток.
Общаясь более 10 лет с женщинами, я могу искренне выразить восхищение стойкости, силе воли и выдержке характера. Несмотря на развитость экстракорпорального оплодотворения (одна из самых быстроразвивающихся областей медицины), есть определенный потолок успеха. На сегодняшний день вероятность наступления беременности составляет 70% на перенос. Это довольно высокая эффективность, но гарантия 100% результата невозможна. Для сравнения, вероятность наступления естественной беременности в одном менструальном цикле по разным данным 8-10%.
Вернемся к началу вашего ответа. Вы отметили, что увеличения неактивных сперматозоидов выросло на 50%, с чем это связано?
Вы очень правильно задали вопрос. Есть большая группа исследований, в которой говорится о враждебном эффекте химических средств. Раньше загрязнение окружающей среды и влияния на нас не вызывало большого отклика. Сейчас этот вопрос становится более актуальным, потому что результат очевиден, хотя это влияет на нашу жизнь.
Мы не замечаем плохого самочувствия на ежедневной основе, но тем не менее, когда речь заходит о ключевых моментах, как продолжение рода, эффект очевиден. Это проявляется у мужчин: половые клетки – самый хрупкий материал, отвечающий на любое внешнее воздействие. Мы видим изменение спермограммы – ухудшение и большую распространенность мужского фактора, у женщин аутоиммунные заболевания, например, щитовидной железы или эндометриоидная болезнь, которая раньше встречалась гораздо реже и имеет хронический, воспалительный характер без инфекционного агента. То есть воспаление есть, оно постоянно прогрессирует, но за счет аутоиммунной природы — другими словами, организм сам его поддерживает. При этом нет никакого микроорганизма, с которым организм мог бы бороться, и вылечить его полностью невозможно. Хорошее в нем то, что оно не трансформируется в онкологию, но плохое – что влияет на все точки приложения фертильности женщины.
На сегодняшний день ЭКО – одна из самых безопасных процедур в медицине. Но сама область настолько деликатная, что большинство пар очень трепетно относятся к этому и хотели бы сделать этот процесс максимально естественным. Тем не менее, не считая эмоционального компонента, который мы проходим вместе с будущими родителями, сама процедура очень безопасная и эффективная.
Один из распространенных общественных стереотипов – если у пары нет детей, то «поглядывают» обычно на женщину, в реальности это не всегда так. Как вы относитесь к этому общественному мнению, и влияет ли оно на вашу профессиональную деятельность?
Как правило любое недопонимание или опасение держится на недостатке информации. В крупных городах мы видим более современное и более грамотное восприятие этой отрасли и изменение тренда в отношении сложности зачатия.
Если мы посмотрим на регионы России, то увидим совсем другое восприятие и связанные с этим страхи. Мы делали много статей, проводили мероприятия обучающего характера. Цель — развеять мифы и сделать эту область медицины более понятной.
Конечно, правильнее было бы формировать общественное мнение, потому что проблема зачатия существуют, и мы вряд ли сможем победить первопричину. Загрязненность окружающей среды – это не только индустриальные города, промышленность, заводы, сельскохозяйственная деятельность, но применение пестицидов и других химических веществ. C одной стороны, это благо для человечества, с другой стороны, неблагоприятная судьба для продолжения рода. Поэтому управлять общественным мнением необходимо, и это отдельное направление, которым следует заниматься на государственном уровне, чтобы информированность и сознательность населения не отличалась в крупных и малых городах.
Может ли общественное мнение повлиять на вас, ваши убеждения?
Общественное мнение переменчиво и порой ревностно. В своей жизни я совмещаю работу врача и деятельность управленца. И искренне получаю удовольствие от обеих функций. На данный момент я директор по развитию в клинике, при этом у меня есть своя компания по продвижению медицинских услуг для иностранных пациентов. Кстати, в последние годы мы делали это очень успешно, даже в период пандемии и сейчас в непростой период. Конечно, уровень иностранных пациентов снизился, но тем не менее многие готовы приезжать в Россию за нашей экспертизой, получать лечение, которое им не доступно в своих странах: Европе, США И ОАЭ.
Такая разнонаправленная деятельность в разные периоды времени, когда общественное мнение абсолютно не способствовало и не придавало уверенности в себе – это очень ценный опыт. С
о временем осознаешь, что во-первых, что это не всегда соответствует истинному отношению, во-вторых, все очень переменчиво.
Институт репутации при нашем высоком темпе жизни сдает свои позиции. К общественному мнению нужно относиться спокойнее и больше концентрироваться на своих целях.
Я восхищаюсь своими пациентами, когда у них есть сложности на пути к успеху, их меньше всего беспокоит общественное мнение. Пара четко идет к своей цели, рассматривая предложенные методы лечения. В такие моменты пара прислушивается только к своему мнению и своей эмоциональной готовности.
Вы затронули тему государственной поддержки в своих предыдущих ответах. На каких мерах поддержки необходимо сфокусироваться сейчас?
Здесь непростая ситуация. Есть очевидная проблема приближающегося демографического кризиса. Эта тема не замалчивается и широко обсуждается на всех уровнях. Но не всегда к обсуждению привлекаются эксперты, иногда ограничиваются чиновниками, не всегда владеющими достаточной информацией по теме.
В отличии от других стран, у нас развита система ОМС. С одной стороны, государство дает возможность — квоты по программе ЭКО, но для получения этого лечения пациенту необходимо пройти серьезный фильтр. Не все пары, которым показано ЭКО, могут получить эту государственную поддержку. Это объяснимо, государство хочет вкладывать материальные средства в те случаи, которые дадут наибольшую вероятность успеха – это довольно логично. При этом нужно понимать, что специфика нашей отрасли такова, что подавляющее большинство расходного материала, определенных культуральных сред, оборудования и его поддержка, медицинские препараты, необходимые для осуществления программы, производятся не на территории России. Естественно, любые политические изменения будут влиять на себестоимость процедуры. При этом, сама выделяемая сумма на каждую квоту практически не менялась. Получается, что клиника вынуждена не просто попробовать помочь паре, а еще и уложиться в эту сумму, что усложняет процесс.
Однако есть группы пациентов, для которых стандартный протокол ЭКО не станет решением, индивидуальный подбор лечения сродни искусству. Я специализируюсь на тяжелых пациентах, могу сказать, что программа ЭКО по ОМС имеет строгую маршрутизацию, не предполагающую отклонений, которые как раз могут увеличить вероятность наступления беременности у пар. Есть жесткая стандартизация, а вся особенность ЭКО заключается в индивидуализации на каждом этапе. Поэтому это очень сильно опошляет саму идею этой помощи.
Клиники делают все что могут при таких обстоятельствах. В европейских странах вообще нет такой программы государственного финансирования, есть частичный возврат денежных средств, например, в Италии до 20% затраченных ресурсов, но, возможно, это все-таки лучшая альтернатива. Объясню, врач все равно определяет индивидуальную тактику, пара оплачивает, и получает хоть частичный, но возврат, и time to pregnancy (время до наступления беременности) короче. Хотя сама область вспомогательных репродуктивных технологий и экспертиза в России значительно лучше, чем в европейских странах.
Вы национальный амбассадор России в европейском комитете по репродукции и эмбриологии. Какова ваша миссия в нем?
С одной стороны, это мое естественное развитие, сначала были одобрены мои тезисы для выступления на конференции, плюс от России крайне редко есть спикеры, буквально единицы. Три года подряд я получала гранты на разные исследования, что дает вдохновение и энергию двигаться дальше. Нам всем важно получать обратную связь от уважаемых научных сообществ, ассоциаций, понимать, что ты двигаешься в нужном направлении, занимаешься полезной для общества и людей работой.
Я много ездила по Европе с лекциями и честно скажу, что с гордостью ношу звание российского врача. Несколько лет назад, я поставила для себя глобальную цель — продвигать российскую медицину, повышать ее статус за рубежом. К сожалению, даже наши студенты, обучаясь в университетах, не всегда информированы правильно и ориентированы на то, чтобы гордиться своей причастностью к российской медицине, хотя есть чем.
Я считаю, что российская медицина конкурентоспособна, а в некоторых областях может предложить уникальные компетенции и опыт. И важно не закрываться от внешнего мира, стараться публиковать свои статьи не только в российских журналах, но и отправлять тезисы в иностранные. Там более жесткие требования к публикациям, но наука – это про дисциплину, про готовность как к отрицательному, так и к положительному опыту. Я вижу, что российская медицина развивается, и моя задача приложить все усилия для этого.
Вы директор по развитию клиники «Линия жизни». Недавно при разговоре со специалистом из медицинской сферы я услышала такую фразу: «Пациенты абсолютно безответственны, даже не знают свои прививки, не помнят о хронических заболеваниях. Какое–то потребительское отношение: «Я пришел – лечите меня». И если что-то пойдет не так, скажем, из-за аллергии на препарат, о которой он знал и забыл сказать, то ответственность ляжет в в первую очередь на врача». Что вы думаете по этому поводу?
Это не совсем так. Не думаю, что пациент должен готовиться к приему. Но я слышала такое мнение от коллег неоднократно. Однако мало кому удастся быть компетентным во всем — в медицине я считаю себя довольно образованным человеком, но, если я прихожу в банк, я могу показаться абсолютно неподготовленной к рутинным для сотрудника банка операциям.
Если речь идет о первичном контакте, человек имеет право просто прийти и обозначить свои проблемы, доктор должен ему тактично составить план лечения. Пациент может взять паузу и прислать документы позже и продолжить прием онлайн, если не требуется физического осмотра.
Основа любого процесса — коммуникация. Сейчас присутствует некая эмоциональная напряженность, которая в целом проявляется в возросшем градусе ажатированности.
В целом, все мы разные: кто-то воспринимает быстрее, кто-то медленнее. Важно в сознании врача сохранить для пациента право не понять сам процесс. Когда ты работаешь со студентами, то это лишний раз напоминает тебе, что не все вещи, понятные тебе, одинаково понятны другим. Следить за тем, получаешь ли ты обратную связь от пациента, понимает он тебя или нет, — действительно ценно. Если пациент тебя не понимает, то это твоя зона ответственности. Наверное, в общении с женщинами это еще более важно, мы склонны немножко додумывать и убеждать себя в этом, и часто просто не задаем вопросы, стесняемся переспросить, просто киваем в конце приема и уходим с еще большим смятением, чем пришли. Именно по этой причине я стараюсь сделать лечение не только эффективным, но и комфортным. Для многих само присутствие в лечебном учреждении уже вызывает синдром «белого халата»: поднимается давление, учащается пульс. Я считаю, что коммуникация очень важна для любой медицинской области.
Кроме профессиональной сферы, науки, чем вы увлекаетесь?
У меня есть несколько серьезных увлечений, они все разнонаправленные. Я очень ценю время и люблю, когда хобби приносит одновременно вдохновение, восстановление и пользу. Я не так давно увлеклась яхтингом. Это позволяет путешествовать, практиковать свои знания иностранных языков и развиваться физически. Еще я люблю танцы, которые приносят серьезную физическую нагрузку и колоссальный заряд эмоций. Самое главное – быть открытой новому опыту и возможностям.
Фото предоставлены героем.
