О библиотерапии, современном педагоге высшей школы, образе СМИ и информационном детоксе.
Колба — уникальная национальная премия, посвященная достижениям женщин и специалистов в области науки и технологий. За три года нашего существования мы охватили более 800 кандидатур и отметили достижения более 150 выдающихся женщин-ученых. Подписаться на Телеграмм-канал
В рамках этого проекта Евгения Еньшина, руководитель национального отделения «Женщины атомной отрасли», продолжает серию увлекательных обсуждений на актуальные темы науки и технологий.
Анна Волкова — кандидат филологических наук, магистр образования, преподаватель кафедры рекламы и связей с общественностью МГЭУ (Калужский филиал), библиотерапевт, автор более 70 научных публикаций о философии языка, связях языка и мышления, лауреат премии «КОЛБА» 2024, номинация «Философия».
Как вы пришли в науку?
Это получилось естественно и само собой. С детства я знала, что я буду работать с текстами, с языками, но не более того. В науку я пришла на втором курсе университета, когда у нас начался курс зарубежной литературы, я стала изучать европейскую поэзию XVII века и писать курсовые работы. На четвертом курсе научный руководитель отправил меня на конференцию, и все мои курсовые вылились в диплом, потом меня рекомендовали в аспирантуру.
В чем заключается ваша профессиональная деятельность?
Я преподаю в Калужском институте (филиале) Московского гуманитарно-экономического университета ряд предметов, связанных с анализом текста и стилистикой, и постепенно развиваю свой библиотерапевтический проект. Это смежное направление между терапевтическими, арт-терапевтическими практиками и филологией. То есть это осмысленное чтение книг с целью решить свою проблему или конфликт, сделать выбор. Недавно я поняла, что можно читать с такой терапевтической целью не только художественные тексты, но и философскую литературу. Я давно занимаюсь проблемами философии языка, у меня есть несколько публикаций по этому поводу. Я решила в свою деятельность встроить философские тексты и посмотреть, как они будут восприняты в таком контексте.
Библиотерапия не сможет помочь, но сможет утешить человека. Мне кажется, что современный мир нуждается в утешении. И я думаю, что библиотерапевтические практики и чтение философских текстов способны дать людям определенную опору и надежду. У меня есть закрытое сообщество, в котором мы проводим такие занятия, и параллельно я хочу изучить библиотерапию с научной точки зрения: собрать материалы и статьи, найти источники, попробовать поставить эксперимент и посмотреть как разные книги влияют на самочувствие. Мой проект нуждается в теоретической, эмпирической базе, поэтому я смотрю в эту сторону.
Где могут быть применены эти методы?
Библиотерапевтический метод подходит разным группам людей по возрасту, потому что он мягкий, нарративный и подразумевает не только чтение, но и разговор, обсуждение, то есть исцеление словом. Я думаю, что его можно применить и при работе в школе, и в вузах. Я знаю, что в некоторых библиотеках устраивают такие библиотерапевтические встречи. Сфера применения достаточно широкая.
Как бы вы описали современного педагога высшей школы?
Основной признак современного педагога высшей школы – цифровая грамотность, присутствие в цифровом пространстве. Мы живем в виртуальном мире, и для современных студентов важно, чтобы педагог говорил с ними на одном языке. Для этого он должен быть в курсе современной повестки и понимать тренды.
Какой образ СМИ транслируется в массы и как он будет меняться?
СМИ перекочевывают в цифровую область, про что мы уже говорили. Если рассуждать о том, насколько будет или не будет меняться образ, то тут сложно прогнозировать. Судя по тому, что я слышу от молодых людей, которые учатся связям с общественностью, я думаю, что в их среде преобладает критическое мышление, и они точно не могут сказать, доверяют ли они СМИ. Медиа сейчас сложно завоевывать доверие аудитории, в том числе из-за наличия фейков.
С одной стороны, информации сейчас слишком много, но с другой стороны, мы можем ее проверить благодаря многоканальности и наличию различных источников. Поэтому отношение к СМИ разное, но доверие или недоверие к информации основывается на уровне критического мышления и осознанности человека.
Как вы распределяете информацию и спасаетесь от этого информационного потока?
Наверное, никак. Но был момент, когда я поняла, что у меня слишком много подписок, и усилием воли я все удалила и оставила только те новостные каналы, которые мне действительно нужны. Тенденция информационного детокса работает и помогает, потому что иногда нужно отключиться и, например, посидеть с книжкой или написать письмо от руки. Кроме того, изучение иностранных языков помогает мне определенным образом поддерживать ментальное здоровье и выходить из информационного шума.
В вашей сфере есть понятие «женское лидерство»? Как в целом вы к нему относитесь?
Возможно, это понятие внедрилось немного позже, поэтому здесь мне сложно сказать, я лично в своей сфере не сталкивалась. Я была на конференции, когда вручали премию «Колба», и слышала сообщения о том, что женщине сложнее продвинуться в профессиональном и научном плане, потому что она еще и осуществляет свои чисто женские функции. Я считаю, что это правильно. Но, наверное, мне как филологу не очень нравится само слово «лидерство», мне кажется, что тут нужно какое-то другое слово.
