Художник-керамист, основатель арт-лейбла ДНИ Никита Савченко о знакомстве с керамикой, самом большом творческом вызове в профессии, об источниках вдохновения и своем ремесле
Когда мы задались целью найти керамиста, чтобы поговорить с ним о работе с таким интересным материалом как глина, то даже не подозревали, насколько необыкновенным будет это знакомство.
Основатель Движения Насущного Искусства Никита Савченко — талантливый керамист, художник-философ (как называют его окружающие), творец-символист. В его руках, в его печи рождается авторская посуда, предметы интерьера и украшения.
Все изделия наполнены философской утилитарностью, построенной на духовном развитии личности. Все, с чем имеет дело Никита, является полем развития духовного интеллекта для всех людей, стремящихся к Свету.

— Никита, здравствуйте! Говорят, что все из детства. А как было у вас? Откуда интерес к глине?
— Мир вам! Все из детства, конечно же. Однажды, когда мне было 7 лет, мама взяла меня к своему другу-скульптору. Он мне дал в руки глину. И пока они общались, я лепил. В результате слепил кита, которого потом покрасил глазурью и обжег. Скульптор сказал маме: “Отдай сына в художку, определенно, есть потенциал”. Но в керамику я пришел только в 25 лет.
— А тот первый кит сохранился?
— Да, хранится в Сочи у родителей.
— Где вы учились?
— Учился в Строгановке на рубеже тысячелетий, сам родом из Сочи. Защитил магистерскую диссертацию в МГХПА им. С.Г. Строганова. За плечами множество разных опытов в живописи, ювелирке, реставрации, грумминге, сборе конструкций, организации процессов и даже работы с кожей. Но сердце мое остановилось на керамике. Тут можно развернуться масштабно и вариативно! Сейчас работаю в стиле “модерновый символизм”.

— Расскажите про «модерновый символизм». Что ему характерно? Как вы им увлеклись?
— Надо сказать, что в ходе истории модерн и символизм развивались бок о бок, поддерживая друг друга. Грандиозное влияние на меня оказал Михаил Врубель и Николай Сапунов, их мировоззрение и чувство прекрасного оказалось очень близким и моему сердцу. У Врубеля ангельская тема пронизала все творчество, там глубокие смыслы, и нужно быть аккуратным. В символизме творчество художника понимается как высшее проявление духа, много внимания деталям, отсылкам к тем или иным истинам. А модерн для меня прекрасен своим синтезом лаконичных приемов в выражении смыслов. Так что, если коротко, модерновый символизм — это выражение истины и духа с использованием приемов и техник модерна.
— Что вас вдохновляет?
— Мое творчество питается вдохновением, приходящим через простые человеческие радости: созерцание природы, глубокие беседы за трапезой, совместные преодоления жизненных трагедий, погружение в духовные смыслы через молитву и богослужения.
— Скажите, а откуда вот эти смыслы в вашем творчестве: Небесная Иерархия, ангелы, серафимы, херувимы? Вы выросли в духовной религиозной семье?
— Да, я вырос в верующей семье, Бог буквально по кускам собрал нашу семью, было много противоречивых чудес и знакомств с монахами и святыми людьми. Интерес к ангелам у меня был всегда с самого детства, мне нравились крылья и полеты, я много летал во сне. Воздух духовный наполняет мою жизнь и по сей день, в каждом изделии есть эта энергия. Было время, когда я жил на Валааме, тогда узнал, что есть 7 верховных архангелов: Михаил, Гавриил, Рафаил, Уриил, Селафиил, Варахиил, Иегудиил, которым сочинили отдельные молитвы на каждый день недели. Мне хотелось узнать имя моего ангела хранителя, но мой духовник ответил, что духовный мир устроен иначе и отличается от человеческого. С тех пор я начал изучать Небесную иерархию. Впрочем, что Господь посчитает нужным открыть, то я и буду знать. Сейчас Ангелы помогают мне творить, и я бы хотел помочь им тоже в каком-нибудь деле.

— А как вы в итоге после такого длинного пути оказались в керамике как в ремесле, как поняли, что хотите создавать посуду, предметы интерьера, украшения не в стол, а для людей?
— Поработав с металлом в профессии реставратора, я понял, что это не мой материал. Потом год я стриг собак, занимался груммингом. Шерсть оказалась тоже не моим материалом. В какой-то момент я начал подрабатывать у ребят (мы когда-то вместе учились), которые занялись производством посуды для ресторанов. И вот с глиной у меня хорошо заладилось. Я ее полюбил. В конечном счете я для себя провел параллель: мы из глины слеплены, и как Бог ваяет человека, так и мы лепим, обжигаем и создаём объекты искусства. Получается, у нас с Творцом подобие синергии.
— Вы словно искали свой материал. И что случилось дальше? Вы с глиной нашли друг друга. Первое время помогали как подмастерье? Учились работать с глиной или все было в состоянии потока?
— Сначала я выполнял простые операции, но постепенно прошел всю производственную цепь, начиная от заливки форм и заканчивая обжигом. И это было моей карьерой в течение 4х лет. Но и это ещё не всё, дело обжигом не заканчивалось, я стал технологом, изучал все особенности материала и изготовления. Ведь в печи происходят невероятные метаморфозы, мы буквально плавим слои матушки-земли, оксиды кремния, натрия, цинка, титана итд. И вся эта таблица Менделеева находится и внутри нас и вокруг нас, просто в разных соотношениях. У меня, кстати, долгое время был вопрос: какая температура обжига была у Адама в момент его сотворения. Можно сделать вывод, что я был в состоянии потока. К сожалению, мне не посчастливилось быть у кого-то в подмастерьи, но сам я взял ученицу — девочку со Строгановки.
— А почему оставили производство?
— Я дошел до потолка своего развития, получал максимальную зарплату, а перспектив для роста не было. Постепенно я начал развиваться самостоятельно. Сейчас я вольный художник, создаю авторские работы, участвую в коллаборациях, занимаюсь консалтингом, помогаю скульпторам.

— Вообще насколько глина сложный материал? Много нужно знать нюансов для работы с ней? Если да, расскажите хотя бы о нескольких
— Да, глина сложный материал. Во-первых, важна степень очистки самого сырья. Если она будет просто выкопана из земли, то в ней будет много разных включений. И все это даст непредсказуемый результат во время обжига. Поэтому мы работаем с уже очищенным сырьем. Во-вторых, глина сильно уменьшается в размерах. Например, мы делаем чашку 10 см, во время сушки она теряет 5мм, а во время обжига — ещё 5мм. Поэтому нужно знать формулы степени усадки. В-третьих, глина требует тщательной сушки, ведь оставшаяся влага во время обжига может просто вскипеть, что приведет к взрыву изделия. В самом начале пути у меня такое бывало. Как и у любого ученика.
— Вы ведь начали работать с фарфором. Знаю людей, которые считают его буквально невесомым божественным материалом, и на нем останавливаются, то есть выбирают его для своей деятельности. У вас не возникло такого желания?
— Фарфор очень благороден, прекрасен и одновременно капризен. Он является промежуточной фазой между керамикой и стеклом — стекаясь так, что начинает пропускать свет. Я его очень люблю, мы с ним плотно работаем. У нас вся посуда из фарфора, также я хочу сделать фарфоровые светильники. Но останавливаться только на нем я не хочу, потому что фарфор имеет ограничения, например, в больших формах и скульптуре. Я люблю использовать материал под задачу.

— К вам обращаются за индивидуальными заказами, просят сделать что-то особенное? Или вы предпочитаете находить дом своим авторским изделиям?
— Мне, конечно, приятнее создавать изделия и потом искать им дом. Но и за заказы я тоже берусь. Часто это сложные, масштабные, нетривиальные проекты, которые нужны мне, чтобы преодолеть этот вызов. Ещё мне нравится, когда люди заказывают что-то из нашего ассортимента, но со своими пожеланиями: цвет, роспись. В такой момент рождается совместное творчество, и ассортимент нашей продукции пополняется.
— Скажите несколько слов про ваш сервиз “Сфера вечности”.
— Это семь тарелок, соединяющихся в сферу (восьмую часть), олицетворяющую гармонию и вечность. Сервиз создавался для единства за семейной трапезой и совместного размышления о вечном. Он, кстати, стал родоначальником целого сета «Таинство». Я вдохновился небесной иерархией, выразив в дизайне херувимов, духовное преображение и концепцию восьмого дня — дня Воскресения.

— Очень фундаментально!
— Херувимы — проводники Божественного знания и мудрости. На рельефах «Сферы» у херувимов восемь крыльев, и это моя личная художественная интерпретация в пользу смысла. Ещё у тарелок интересные ножки с двумя диаметрами: внутренним и внешним (область материальная и духовная, также цифра 2 напоминает нам о двух истинных природах Богочеловека Иисуса Христа).
— А какой заказ был самым нетривиальным, самым крупным вызовом вашим способностям?
— Пожалуй, это было создание 50см светильников из тончайшего фарфора. Тогда я с ним прежде не работал. Мне нужно было сделать плафоны-коконы, которые бы просвечивали. Технических сложностей было очень много: просвечивающийся шов, поиск определенного бордового оттенка, тонкость материала. Плюс удаленное общение с заказчиком. Я 4 месяца работал над изделиями, и в итоге пришлось многое переделывать. В общем, на этом заказе я фактически заработал только опыт. Но зато научился лить фарфор, работать с тонкой стенкой и швом — это бесценно!

— Что бы вы хотели пожелать нашим читателям?
— Всегда делать выбор в пользу своего духовного развития, добра и любви. Созидать. И конечно, тянуться к Свету.