Основатель краснодарского бренда Les Noms, дебютантка Недели моды в Москве Анна Сергунова-Козырева о детстве в семье модельера и стажировке в Мюнхенской Академии Дизайна; о любви к традициям шелкового ткачества и о дизайне как искусстве
Московская Неделя моды в этом сезоне оказалась изобилующей на новые имена. Среди них нашим фаворитом, свежим открытием и примером визуального совершенства стал бренд Les Noms. В нем сошлось все!
Я считаю, что, чтобы суметь объединить высокий сорт концептуальности как у японцев, ремесленное ткачество и любовь к родному краю, нужно быть если не гением, то профессионалом высокого уровня.
Есть выражение, что дом — это место, где человек продолжает себя своим пространством. То же самое можно сказать про одежду Les Noms. Мы словно становимся больше, глубже. А ещё наша редакция очень любит бренды, при знакомстве с которыми считывается уникальное мироощущение самого дизайнера. Оно как бы встроено в ядро и задаёт градус.
Поэтому мы просто не могли не познакомиться и не поговорить с Анной Сергуновой-Козыревой. Из беседы с ней понимаешь: одежда — это не просто облачение. Это культура, традиции, которые мы можем сохранить в понятной современникам форме и передать поколениям. Наконец, это искусство.
Давайте знакомиться!
— Здравствуйте, Анна! Поздравляем вас с дебютом на Недели моды, это успех! Говорят, что все идет из детства. А как у вас? Каким ребенком вы были, чем увлекались? И когда ощутили себя творцом? Когда почувствовали интерес к моде, одежде, дизайну?
— Здравствуйте! Спасибо! Все началось с моей бабушки. Она ветеран труда, много лет проработала на швейной фабрике. Потом моя мама, выросшая во всей этой обстановке, стала работать на швейной фабрике модельером, поэтому я уже с 4 лет иногда проводила там время, наблюдая масштабы производства, работу и бабушки и мамы. А еще участвовала в показах детских коллекций как модель и получала зарплату изделиями. Вообще я всегда любила танцевать и мечтала быть балериной.
— Что вам особенно запомнилось из детства на швейной фабрике? Нравились ткани, одежды? Чему учила мама, или вы впитывали, наблюдая?
— Мне запомнились фломастеры в черном пластмассовом чехле- подставке в экспериментальном цеху, у меня таких не было, был Советский Союз. А еще помню, как мама меня ругала за то, что я добралась до ее рабочего блокнота и всем техническим эскизам моделей одежды пририсовала головы, ножки и ручки.
— Какая забавная история! А где вы потом учились? И кто по образованию?
— Я закончила СПБГУТД, получила диплом дизайнера одежды, потом проходила стажировки в Мюнхенской Академии Дизайна и изучала метод драпажа Тамоцу Кондо из университета Киото. Хочу рассказать интересный факт: впервые в истории Англии в рамках London Graduate Fashion Week была заявлена номинация International Show, где я и еще 5 выпускников СПБГУТД представляли Россию. До этого событие было закрытым, только для англичан.
— Что ещё помните из того времени? Какими впечатлениями наполнено время стажировки в Мюнхенской Академии Дизайна? Не было потом ощущения, что в России другой уровень образованности в сфере моды?
— Я была в полном восторге! Европейские ВУЗы, конечно, очень сильно отличаются от наших, советских. Я говорю советских, потому что все они до сих пор находятся в зданиях советских времён. Европейские же учебные заведения придерживаются концепции, что среда формирует человека. И если вы занимаетесь дизайном, то и окружение должно быть соответствующим. Они стараются создать такие условия для студентов, чтобы молодые люди, будущие творцы, понимали: они особенные, раз попали сюда. Архитектура, интерьеры — все на высшем уровне, это стильно, это со вкусом и дорого. Шикарное первоклассное оборудование, качественные манекены, крутые столы. Учиться и находиться в таком пространстве — одно удовольствие. Ещё один момент, который меня удивил: в российских ВУЗах акцент делается на технологиях, пошиве и конструировании. У нас главное — знания. Ты не просто рисуешь красивые эскизы, но и можешь создать вещь от начала до конца. В Европе не так. Качество пошива страдает. В дизайнерском европейском образовании акцент сделан на выражении своей мысли. Со сцены такое изделие смотрится очень эффектно, но при близком рассмотрении бросаются в глаза пробелы в пошиве и качестве работы. Ну и в Европе я почувствовала много свободы. Тебе разрешают любое самовыражение. Никто никогда не раскритикует твое видение. Ты автор и твои идеи уникальны. В европейском образовании стараются воспитать в тебе уникальный голос творца. У нас по-прежнему присутствует дух коллективизма, обобщение качеств и способностей. У нас не принято выделяться. И от этого в будущем очень тяжело уйти. Выпускник ВУЗа не умеет слышать себя, редко когда понимает, кто он, куда идет, что хочет создавать. Нужно обладать характером, иметь особенное семейное воспитание, чтобы ответить на эти вопросы без тени сомнения. Я сама преподаю и вижу эту тенденцию. Когда студенты берут у меня консультации, то почти всегда смотрят широко распахнутыми удивленными глазами, словно я заново открыла их внутреннюю суть, потому что все это время их обобщали. Честно говоря, для меня это грустная история. Потому что если мы говорим про творчество, то внутреннего гения необходимо настраивать в молодом человеке с самых первых шагов образования.
— Расскажите, как родился бренд. Какие события этому предшествовали?
— Я очень много везде работала, было главой крупного концептуального проекта, управляла бутиком, работала дизайнером на аутсорсе и в нескольких известных брендах. А потом захотела создать то, что никто не захочет повторить. А так как у меня исследовательский ум, я люблю историю и аналитику, я стала изучать традиции шелкового ткачества и искать общность у разных народов мира; мы все говорим об особенностях, но никогда не говорим о том, что нас всех объединяет. А для меня нет границ между народами, потому что в традициях, мифах и ремеслах мы очень похожи.
— А откуда такое название? Почему оно?
— Les Noms в переводе с французского означает «имена». Я не хотела давать бренду собственное имя, потому что в процессе создания изделий участвует огромное количество человеческих рук. Начиная от момента выращивания шелкопряда, заканчивая шитьем — каждый этап наполнен человеческим ресурсом. Поэтому мне хотелось это как-то обозначить. Ещё мы даем вещам человеческие имена значимых людей. Имя — это некий код, единственное, что остается от человека после его смерти. Этот момент мы попытались отразить в нашей философии, в нашем отношении к вещам.
— Вы где-то упоминали, что, тем не менее, зашифровали свое имя в логотип. Это как?
— Логотип бренда похож на наши славянские руны и вышит красной вощеной нитью. Вообще красная нить у многих народов мира очень символична: в мифах она связывает между собой людей, а также играет связующую роль для поколений в роду. В Японии такой нитью связывают руки жениха и невесты. Каждый логотип изделия я вышиваю вручную, это достаточно трудоемкий процесс. Например, для Недели моды мне пришлось самой вышивать логотипы для 60 изделий.
— Что вас вообще вдохновляет?
— Я люблю культуры и ремесла, меня завораживает процесс и национальные инструменты. Раньше люди вкладывали бОльшие смыслы, чем просто утилитарная функция в одежде: это и пропорции, и символы, и вибрации; я читаю мифы и сказки, ищу интересные музыкальные проекты, которые, как и я, переосмысливают национальную музыку и интегрируют ее в современную.
— У вас большая команда? Кто вас поддерживает?
— Основные разработки я делаю со своей мамой, Сергуновой Галиной, она большой профессионал-конструктор, первые образцы отшиваем сами. Есть еще пара специалистов на аутсорсе, ну и я обращаюсь к разным мастерам, кто владеет вышивкой или вязанием. Также в команде контент-менеджер, кто формирует визуальную часть в соцсетях.
— Вашей маме удалось увидеть целых два поколения людей, работающих в фэшн. Ей посчастливилось наблюдать, как менялась мода. Она придумывает коллекции вместе с вами? Вы советуетесь? Как она отреагировала на участие бренда на Недели моды?
— Все идеи мои, мама не придумывает коллекции вместе со мной, но она вносит весомый вклад в разработку конструкции, технологических узлов. Бывает, что какие-то вещи, когда подходишь к этапу обработки, становятся слишком сложными или даже невыполнимыми; приходится находить компромиссы, чтобы не повредить общий вид изделия. Мама очень обрадовалась участию в Недели моды, и 50% всей помощи принадлежит ей. Практически все семплы мы шили с ней вдвоем, лишь изредка прибегая к помощи других мастеров.
— В какой атмосфере вы работаете, что для вас важно в процессе творения? Есть какие-то катализаторы процесса или важные условия творения? Скажем, включаете особенную музыку, как-то настраиваетесь.
— Самое главное, чтобы меня никто не трогал, мне нужна тотальная тишина, нужно много материала, на который я опираюсь визуально, особенно если это историческая справка. Музыку я слушаю редко, потому что для меня это тоже шум, в основном я ее слушаю за рулем.
— Как относитесь к коллаборациям?
— Я обожаю коллаборации, потому что считаю, что сила в объединении, особенно, если это продукт, с которым я не работаю, например, аксессуары из кожи, как у Julia Fom. Очень хочу поработать с брендом обуви.
— Как сами одеваетесь? Носите свое?
— Да, я редко покупаю одежду, с детства ее шила мне мама, а теперь хожу в своем. Так как раньше сама работа байером, у меня осталось наследие из каких-то концептуальных брендов, но чаще всего это обувь. Я обожаю Ann Demeulemeester, Maison Margiela, Damir Doma, Acne Studios, Rick Owens, Marsell, Goran Horal; много слежу за японцами и концептуальным направлением в моде. Из российских… вообще у меня есть способность следить за неизвестными студентами, а потом наблюдать их успех, вот так давно слежу за Сашей Гапанович, Сашей Барбаковым, мне нравится, как выстроен бренд у Алены Ахмадуллиной, обожаю Дагестан — Measure и Zuhat. Люблю, когда человек честно транслирует то, что он любит, без компиляций, без подражаний.
— Поделитесь своими впечатлениями от Недели моды в Москве. Что понравилось, что нет?
— От Недели моды у меня только положительные эмоции. Я очень давно мечтала попасть туда, именно принять участие с показом. Я много где была, со 2 курса принимала участие в международных конкурсах, вся эта кухня мне хорошо известна. Московская Неделя моды сделана великолепно, все очень четко, понятно, прекрасная доброжелательная атмосфера, замечательные волонтеры. Все направлено на комфорт и воплощение задумок автора. Для меня сделали все: у нас были вопросы по свету, видео. Но все происходило спокойно и быстро. Я довольна. Единственное, чего мне не хватило — это специально отведенного места, где журналисты, зрители, блогеры, байеры, вообще люди могли бы рассмотреть изделия поближе. Отклик очень хороший, зрители в восторге, есть интерес, но показать им коллекцию поближе негде. Я из Краснодара, публика в основном московская. Изделия, которые участвовали в показе, созданы, в том числе, с помощью ручных техник, это и филейная вышивка и люневильская вышивка, лоскутное шитье. Меховые фактуры сделаны крючком из шерсти, каждая волосинка вставлялась в шерстяную основу. Так вот все эти детали из зала видны плохо. Я, конечно, о них рассказываю, но люди хотят посмотреть и пощупать. А возможности такой не было. Этот момент мне бы хотелось в будущем исправить.
— Как вы оцениваете свою подготовку? Насколько она была сложной, масштабной?
— Подготовка была сложной хотя бы потому, что сами вещи создаются очень долго. Плюс у нас мало людей. Я пока не могу позволить себе оплачивать большое количество специалистов. Все упирается в точки сбыта. Да и вещи, которые мы создаём — это не масс-маркет. Достаточно концептуальная история, она не для всех. В России мест, где можно такое предложить и продать, очень мало. Но и изменять себе, опускаясь в масс-маркет, я не хочу. Сейчас я ощущаю себя художником, и мое ремесло для меня — что-то из области искусства, самовыражения. Другой вопрос, как это оценит публика, какой будет отклик…
— Какие ещё размышления/мысли вас посетили после Недели моды? Хотели бы масштабировать показы?
— Пожалуй, я поняла, что мы бы осилили зал и побольше, наш вмещал 300 человек. Был большой интерес к бренду. Практически все билеты мы раздали за неделю. Писало очень много стилистов, журналистов — в первую очередь рассаживали их. Но, судя по количеству желающих, я поняла, что мы сможем рассадить и большой зал. Сможем подготовить и 30 образов и даже более.
— Как ваш родной город отреагировал? Рад за вас?
— Конечно. Они все наблюдают, поддерживают, гордятся. Много новостей из серии: южный бренд попал на Неделю моды в Москве. Это все очень приятно.
— Вообще в этом показе ваше происхождение, принадлежность родной земле играла важную роль?
— Конечно же, мне хотелось показать юг. Я изучаю шелк, шелковый путь, пересечения разных культур, а там очень много общего. Но мне хотелось сделать акцент, что мы из Кубани. Для этого специально были нарисованы поля. А ещё там есть эпизод, где в какой-то момент начинаются авангардные черные образы — это отсылка к местной культуре. Если вы посмотрите на казачий костюм, то увидите много черного. А казачки носили черные шали совсем не из-за траура. Такова их суть. И я использовала этот сильный образ, в том числе платье с казачьей шалью, выполненной филейной вышивкой. В этот момент на видео появляется грязь — это отсылка к нашей знаменитой краснодарской грязи, в условиях которой было тяжело жить. И мы на показе сделали так, что сквозь эту грязь прорастают лотосы. Символ жизни, возрождения. Несмотря на то, что лотосы растут на болоте, сами по себе они прекрасны. Сама чистота.
— Вы где-то рассказывали, что жизнерадостность — черта вашего мышления.
— Да, я всегда мыслю положительно. Все прекрасно, всегда есть люди, сила, наше мощное наследие, разве что им никто не пользуется. Вот в Краснодаре я единственный человек, который применяет ремесло в дизайне. У нас много ремесленников, но они не совмещают свое дело с модой. Это сложно, нужно обладать определенными знаниями. Да, у меня пока не хватает ресурсов, но я точно знаю, что намеченный вектор — честно мой. Я считаю ущербным мышлением считать, что раз ты дизайнер, то должен создавать вещи просто ради вещи. Придумывать платья только ради того, чтобы их продать. Это вызывает у меня отторжение. Конечно, мой бренд — это коммерческий проект. Но при этом мне интересно создавать образы, атмосферу, придуманный мной мир, помещая в него людей. А уже потом, убирая все это, смотреть, как мы можем использовать вещи в современных реалиях. Да, в моей голове все очень сложно происходит.
— Черта художника. А что за музыку интересную вы использовали?
— Это проект “Нарциссы”. Мы соединили казачьи песни с византийскими мотивами, всё-таки на наш южный регион наложился этот отпечаток.
— Ещё один вопрос: какие планы у бренда сейчас? О чем сами мечтаете?
— Конечно, я мечтаю о Париже, Нью Йорке и Корее. Хочу видеть себя и бренд на больших площадках!
