Если бы «Шахерезада» решила пересказать свои сказки не словами, а шёлком и бархатом, результат напоминал бы текстиль Бакста. Художник, превративший балетные костюмы в тренды, доказал: искусство может жить не только в музеях, но и в гардеробах.
В истории искусства редко встретишь фигуру, сумевшую так органично соединить высокое и прикладное творчество. Лев Бакст, прославившийся как сценограф «Русских сезонов», открыл новую главу в истории дизайна, где театральная роскошь встречалась с повседневностью. В то время как его современники видели в текстиле лишь прикладное ремесло, Бакст разглядел в нем безграничные возможности для художественного высказывания. Его орнаменты становились не просто узорами — они превращались в визуальные плетения, где господствовал Восток и Запад, античность и современность, коренные народы Америки и русско-народные сказки.
Сотрудничество Бакста с ведущими кутюрье стало поворотной точкой, Поль Пуаре, революционер парижской сцены, сделал русского художника своим негласным соавтором. Ткани для коллекций буквально дышали театральной страстью. Когда мадам Пакен начала использовать эскизы Бакста, парижанки мечтали о платьях, напоминавших костюмы из Шехерезады или Елены Спартанской. Художник понимал: чтобы искусство стало по-настоящему народным, оно должно войти в каждый дом — через платья, шали, интерьеры.
Американский период Бакста открыл новую главу в его творчестве. Контракты с американскими фабриками и лекционные турне по Штатам познакомили Новый Свет с его гением. Особое впечатление на художника произвели орнаменты на керамике индейцев племени акома, а также примитивное искусство Африки, Центральной и Южной Америки — их геометричная символика органично вплелась в эстетику ар-деко.
Культурные истоки стиля Бакста читаются как увлекательный детектив. В его орнаментах оживали крито-микенские лабрисы и спирали, вдохновленные тогда еще совсем свежими археологическими открытиями Артура Эванса. Исламская символичность перекочевывала на вечерние платья, а прямое цитирование русских жар-птиц и тульских пряников на изящные платки. Этот виртуозный синтез культур вызывал споры: современники то восхищались его эрудицией, то упрекали в поверхностном заимствовании. Но именно эта смелость сделала Бакста провидцем глобализированного искусства и то, что мы сейчас называем «культурной апроприацией».
Феномен «эффекта Бакста» поражает воображение. Всего 96 оригинальных эскизов были проданы в конце 20-х годов текстильным фабрикантам — и миллионы реплик по всему миру, а ведь не узнать какая из «тканей в русско-восточном стиле» и вправду сделана по его образцу. Благодаря дешевой шелкографии, когда вместо кутюрной вышивки простая набивка, даже скромные буржуа могли позволить себе «восточную экзотику» в духе «Русских сезонов». Достаточно было газетчикам написать к чему приложил руку Бакст, как товары разлетались с прилавков. Витрины магазинов превращались в миниатюрные сцены с его декорациями из балетов Дягилева и Анны Павловой, а имя художника стало синонимом успеха для любых дизайнерских решений.
Мечты Бакста шли дальше текстиля — он грезил о тотальном преображении интерьеров под недешевые вкусы заказчиков: холлы гостинец, номера отелей и личные виллы. Идеи создать свое американское бюро для подобных проектов остались в письмах с партнерами и в личных архивах. Художник чувствовал: будущее — за синтезом всех искусств, где живопись, архитектура и дизайн сливаются воедино.
На данный момент текстильные орнаменты Бакста известны скорее специалистам, чем широкой публике, потому особенно важно переосмыслить его наследие. Разбросанные по американским архивам эскизы, редкие сохранившиеся ткани (всего 12 подлинников в Metropolitan Museum) — лишь верхушка айсберга.
Его истинное достижение — демократизация искусства через моду, как возвышенное перетекает в бытовое. Бакст не просто создал тренд на Восток в 1920-х — он показал, что художник может формировать повседневную эстетику миллионов. Когда русские авангардисты обратились к текстилю, они шли по проложенному им пути. В нашу эпоху, разрывающуюся между массовым производством и авторским дизайном, уроки Бакста звучат особенно актуально. Он доказал: подлинный гений не боится быть прикладным, а орнамент и текстиль — не далекие от искусства и важные для моды концепты.
Автор: Яковлева Эва
