В 30 лет Анастасия является шестикратной чемпионкой России по олимпийской конной выездке, моделью и создательницей собственных инклюзивных проектов.
Судьбы некоторых людей поражают до глубины души. Нам удалось поговорить с Анастасией Аброскиной, чья целеустремленность вдохновляет и восхищает. Несмотря на диагноз — церебральный паралич Анастасия достигает небывалых высот.
О самой большой детской любви
DFR: Расскажите о вашем детстве, что повлияло на вас больше всего?
Анастасия: Я являюсь восьмикратным чемпионом Москвы, шестикратной чемпионкой России по олимпийской конной выездке. Я начала заниматься в 5 лет.
У нас с папой была традиция: каждую субботу мы ездили в парк Сокольники, там я каталась на пони.
Однажды нам посоветовали курсы иппотерапии. Меня посадили сразу на большую лошадь. Пока мои родители обсуждали с тренером организационные вопросы, я сидела на лошади, я взяла поводья, и мы с ней сразу поладили.
На первый чемпионат России я поехала в 9 лет. Заняла 3 место. К 12 годам я поднялась на 1 место. Практически никогда ниже 3 я не спускалась.
Для меня конный спорт изжил себя, когда я вышла на международный уровень и попала в сборную России. Планировалось, что я поеду на паралимпиаду в Пекин. Но столкнулась с бюрократической машиной. Мне дали самую дешевую лошадь на чемпионате, за 4 дня до соревнования, она не знала даже самых элементарных команд. Я не хочу зависеть в спортивных достижениях от того, кто выделяет деньги.
Образ сломанной куклы как начало карьеры
DFR: Как отнеслись ваши родители к тому, что вы решили попробовать себя в моделинге?
Анастасия: Это было втайне от них. В нашей семье была пропаганда «всё, что угодно — только не модельный бизнес». Но эта пропаганда распространялась только на моих старших сестер. Я же была девочка с инвалидностью. Родители решили, что тратить свои усилия в этой пропаганде на меня не надо. А вышло всё по-другому.
Я росла в 90-е годы. Тогда был рассвет модельного бизнеса, глянца. На карманные деньги от школьных обедов я покупала журналы — VOGUE, Cosmopolitan. Меня завораживало то, как художники с помощью своих работ говорили о насущных проблемах: экология, война. Меня удивляло, что это было сделано не посредством текста, а при помощи визуального образа.
DFR: Как вам пришла идея попробовать себя в качестве модели?
Анастасия: Всё началось с образа сломанной куклы. Это было что-то вроде истории о том, что девочка вырастает, а от нее остаются сломанные куклы.
Мне в детстве очень часто говорили, что я похожа на марионетку, как будто меня дергают за ниточки. Я хотела в своём церебральном параличе чувствовать себя как кукла. Когда этот образ родился, я мечтала его воплотить.
Я решила опубликовать идею про сломанную куклу на модном портале. Изначально я была фоторежиссёром, но потом фотограф предложил мне попробовать себя в роли модели. Мы снимали эту идею несколько раз с разными фотографами.
С этой съемки началась моя модельная карьера.
DFR: С какими трудностями столкнулись в начале карьеры?
Анастасия: В 2000-х совершенно не было инклюзивных и социальных проектов, направленных на инвалидность. Моделей таких тоже не было, особенно в России.
Я в этой истории не позиционировала себя как инвалид, мне было важно показать образы, которые я придумывала. Это была моя фишка. Я не была классической моделью.
Люди не знали, как общаться с инвалидами, когда я приходила на кастинги. На фото не видно никаких особенностей, они становятся заметны, когда я начинаю двигаться. А по всем параметрам я подходила.
Я чувствовала дискомфорт людей, когда они пытались общаться со мной. Это было огромной трудностью.
Я не знала, что делать: мне 18 лет, я ещё не умела говорить о своей инвалидности так, как я говорю о ней в 30. Каждый раз это напряжение было для меня очень страшным.
Люли были разными. Кто-то даже начинал орать: «Нам что тут инвалидов не хватало?». Но меня это не ранило, я на этом даже не фокусировалась. Я знала, что где-то есть люди, которым понравится со мной работать.
Профессиональные фотографы при работе со мной бросали вызов самим себе. Они знали, как работать и получать классные кадры с обычными моделями. А вот со мной — непросто, но интересно.
DFR: В 2019 году в Катаре прошёл показ Ульяны Сергеенко, в котором вы принимали участие, расскажите о нём подробнее.
Анастасия: Безусловно, это был один из самых-самых показов. Ходить по подиуму с Натальей Водяновой — это вау!
Когда я пришла в аэропорт, я увидела девушек, которых раньше видела в журнале VOGUE, рекламе FENDY. И они все летели на один показ со мной — будто люди с картинок стояли рядом со мной.
Как же я туда попала? Это отдельная история. Я была после родов и находилась в Сибири. У меня даже не было снепов. Мы снимали их с мужем на фоне каких-то ужасных обоев.
Я участвовала на показе с Айгерим Аяпбергеновой. Её было очень заметно в толпе. У неё азиатская внешность, но при этом она альбинос. Потрясающая внешность, она как фонарик! Но, к сожалению, она не разговаривает, слабослышащая.
Всего было 3 модели с особенностями: я, Айгерим и девушка с синдромом Дауна — Мэдлин Стюарт.
Встал вопрос, кто же будет открывать показ. И так получилось, что выбор пал на меня. Это была очень сложная проходка. Мы с моделями не видели друг друга, всё только под музыку. На репетиции когда кто-то сбивался, мы ходили заново. А я была первая; получилось, что я ходила больше всех.
Ещё случилась такая ситуация с Айгерим, можно сказать, что я её спасла. Когда она приходила на репетиции, её начинало тошнить, но все списывали это на переутомление. Но я за ней наблюдала, а так как училась на медицинском, поняла, что это панические атаки. Предложила дать ей пустырник — и это помогло.
Меня очень удивило, что ни одна модель не выходит на подиум без личного одобрения Ульяны Сергеенко, хотя у неё огромная команда потрясающих профессионалов.
Инклюзивные проекты в России
DFR: Вы — спикер, читаете лекции о бодипозитиве. Как думаете, в России высокий уровень толерантности?
Анастасия: Мне не нравится, что инвалидность у нас в стране ассоциируется с работой благотворительных фондов.
Сейчас меняется отношение к людям с инвалидностью. Благодаря нашим лекциям, запустилось создание продуктов, предоставление услуг.
Мы создавали одежду для людей с инвалидностью. Их суть заключалась в инновационных решениях проблем (например, застёжки).
Сейчас я хожу по обычным магазинам и встречаю идеи, которые мы создавали, товары, о которых мы говорили.
О счастье и мечтах
DFR: Есть ли у вас какая-то мечта, осуществив которую, вы могли бы сказать «жизнь удалась»?
Анастасия: Я думаю, что для меня это уже пройденный этап.
Пару лет назад я зашла ВКонтакте и увидела сообщение от девочки лет 12. Она мне написала о себе, сказала, что читала обо мне. И рассказала о том, что в школе им было задано написать сочинение, и она написала обо мне.
Не могу сказать, что я об этом мечтала, но это было очень трогательно.
DFR: Какое у вас жизненное кредо, которое позволяет вам двигаться вперёд?
Анастасия: Наверное, у меня такого нет.
Когда меня приглашают на медийные проекты, интервью, я часто в голове проматываю историю о Марке Аврелии. Он нанял себе слугу, который время от времени напоминал ему: «Марк Авреллий, ты всего лишь человек».
Все фото предоставлены Анастасией Аброскиной.